И опять опускается тьма…
   
   Продолжая обзор бенгальской литературы, я снова наткнулся на одно довольно темное место. И темнота эта длилась около пятнадцати лет. В этот период времени я не смог найти ни одного достойного произведения. То есть, эта темнота появилась в самом конце бенгальского средневековья. Конечно же, вам не следует думать, что в это время не создавалось вообще ничего. Скорее наоборот, в конце восемнадцатого века начало появляться очень много разных произведений. И почти все они дошли до наших дней. Но всё-таки я говорю, что светоч бенгальской литературы в это время стал безнадежно угасать, или его свет сделался гораздо слабее. За период бенгальского средневековья было создано много очень сильных произведений. Но вот наступает конец этого периода нашей истории. В Бенгалии в это время происходят очень серьезные перемены. Причем в худшую сторону. Довольно продолжительное благоденствие сменяется удручающей нищетой. Общественный строй тоже претерпевает серьезные изменения. А именно: в 1757 году мы теряем свою независимость. Англичане, пришедшие к нам сначала под видом торговцев, в конце концов полностью оккупируют нашу землю. Купцы превратились в солдат. В Бенгалии в это время меняется не только общественный строй, но и много чего другого. Меняется вся система ценностей и мировосприятия нашего народа. В Бенгалии появляется новая общественная прослойка – класс безмерно стремящихся к обогащению «новых» людей. Люди, стоявшие раньше во главе общества, были отодвинуты далеко назад, а люди, находившиеся на задворках, вдруг начали выдвигаться на очень заметные места. Эти изменения не могли не затронуть бенгальскую литературу. Ведь литература является зеркалом общества. Подобно тому, как в зеркале мы можем увидеть отображение своего лица, в литературе мы можем увидеть отображение исторического времени и всего общества.  Раньше литературные произведения создавались лучшими представителями нашего общества, поэтому книги получались очень возвышенными. Но после 1760 года ситуация в корне изменилась. Наша литература в первую очередь потеряла свои традиции. В обществе появился новый, стремящийся исключительно к наживе, класс людей. Кроме денег их не интересовало ничего. Они считали, что смысл жизни состоит в стремлении к обогащению. Поэтому у них появилось очень много денег, но никакой эстетики. И всё-таки им хотелось чего-то большего, им хотелось радости и праздника жизни. А литература, как известно, является одним из наиболее значительных каналов, поставляющих эту радость. Поэтому эти «новые» богачи захотели по полной программе насладиться литературой. Но возвышенные книги были им совершенно не интересны. Поэтому возникла потребность в «приниженной», бульварной литературе. И такую литературу начали создавать люди определенного рода. Мы их не называем поэтами, скорее – рифмоплетами, писавшими свои стихи для обыкновенных словесных перепалок (технический термин – «кавиолы», производная от слова «кави» – поэт. – Прим. переводчика). А мусульманские поэты, создававшие стихи в похожем стиле, будут называться «шаерами» (от слова «шаер» – небольшое лирическое стихотворение. – Прим. переводчика).
   Они создавали свои вещи с 1760 по 1830 год. Почти семьдесят лет. В этот период уровень нашей литературы заметно понизился. В 1760 году умер последний великий поэт бенгальского средневековья – Бхароточондро Рай. Он, несомненно, создавал великие вещи, но уже в его поэмах можно усмотреть семя упадка. Хотя его произведения, повторюсь, отличаются непередаваемой красотой. Но после смерти Бхароточондро кавиолы и шаеры довели процесс упадка нашей литературы до абсолютного конца. Иными слова, этим периодом нашей литературы гордиться явно не стоит. Мы все смотрим на это время с огромным сожалением. Все, созданные тогда стихи, стихами, собственно, и не назовешь, скорее – какими-то рифмованными вещами или как-нибудь похуже. Эти поэты не сохранили в своей поэзии тот благоговейный настрой, свойственный только  истинным произведениям искусства, то уважение, с которым простые люди относились к поэзии, ее неподкупность, внутреннюю самодостаточность и чистоту. Истинного поэта невозможно было купить. Но эти поэты продавались вовсю, они даже сами, с непередаваемым азартом, выставляли себя на продажу. Главным их занятием были словесные перепалки. Они писали свои стихи для стихотворных состязаний, стремясь всячески унизить своих соперников. Происходило это приблизительно так. В одном месте собиралось две группы поэтов. Представители одной группы задавали рифму, прочитав первую строчку, а представители другой группы должны были быстро подобрать ей продолжение. Затем представитель первой группы отвечал на созданную ими строку, и так без конца. Строки, произносимые первой группой, назывались «заброс», а слова представителей второй группы – «ответ». Таким образом создавались огромные стихотворные конструкции. Но в них, к сожалению, не было видно ни одного проблеска истинной красоты. Эти поэты, по правде говоря, и не стремились к красоте, они преследовали совершенно другие цели: им, в первую очередь, хотелось победить. Причем такие словесные состязания  вы можете наблюдать в деревнях Бенгалии даже сейчас.
    Эти поэты подразделялись на множество категорий. Среди них были речитативники, запевники, блатнюки, заводилы, перебранники, искушенные, отмороженные, подтанцовщики, «таппники», хоровики и т.д. Но всех этих поэтов объединяло одно: способность сразу же, без усилий создавать множество стихотворных строк. Если при этом что-то забывалось из начала стихотворения, или какие-то созвучия носили не совсем поэтический характер, то что до того? Их привлекал сам процесс. Их живые стихи призваны были зажечь находящуюся перед ними аудиторию. Причем пользовались они не только бенгальским, но еще персидским и английским языками. Расцвет этого поэтического течения пришелся на самый конец восемнадцатого столетия, хотя окончательно оно не исчезло даже сейчас: в отдаленных бенгальских деревнях вы еще запросто сможете найти занимающихся подобными вещами людей. Великий поэт современности, Кази Назрул Ислам, в юности принадлежал к одной из таких групп. Как заправский кавиол, он создавал великое множество уличных песен, причем одна его строчка поистине заслуживает пристального внимания, я имею в виду вот это: «Что тусуешься ты здесь, уходи скорей в Калькутту!»
   Биографии всех наиболее заметных кавиолов собрал и издал поэт по имени Ишворочондро Гупта. Он был очень хорошим поэтом, создававшим свои стихи в девятнадцатом столетии. Причем какое-то время он сам входил в одну из групп уличных певцов. И этот опыт не прошел для него даром: все его последующие вещи так или иначе сохранили привкус этой поэзии. Но самым лучшим среди кавиолов, несомненно, был поэт по имени Гонджала Гуни, созданные им стихи поистине удивительны. Он жил в первой половине восемнадцатого столетия, и исполнял он свои вещи в домах состоятельных людей. Каждый из уличных поэтов имел своего учителя, – человека, научившего его писать такие стихи. Сейчас я перечислю имена нескольких наиболее известных кавиолов, это: Рама Васу, Расу, Нрисимха, Энтони Фиринг, Хару Тхакур, Нидхубабу, Кешта Мучи, Бхавани и Рамананда Нанди. Расу и Нрисимха были родными братьями. Они родились в городе Гондолопад, который находился в то время под управлением французов. Поэт по имени Хару Тхакур пользовался огромной популярностью. Он родился в 1749-м году, а умер – в 1824-м. Рама Васу тоже был очень известным поэтом. Он родился в 1786-м году, а умер – в 1828-м. Поэт Энтони Фиринг был португальцем. Но создавал он стихи на бенгальском языке, поэтому звуки его имени были адоптированы к бенгальскому произношению, и тогда оно стало звучать как «Фиринги». Рама Васу и Энтони Фиринг очень часто встречались друг с другом в уличных состязаниях, вот, посмотрите на небольшой отрывок из их словесной перепалки:

Рама Васу:

 «Слушай, Энтони, скажи это для невежд:
Почему не носишь ты наших здесь одежд?»

Энтони Фиринг:

«Нет, бенгальские одежды по душе мне, но
Тигр их не носит тоже – я скажу одно!»

    Удивительно, не правда? Хотя последняя строчка ответа Энтони немного попахивает вызовом и агрессией (В оригинале эти стихи написаны практически непередаваемым сленгом. – Прим. переводчика).
     Королем «таппников» был поэт по имени Нидхубабу. Его полное имя – Раманидхи Гупта. Он родился в 1743-м, а умер – в 1835-м году, имя его отца – Харинараяна Гупта. От его стихов, или «таппов», слушатели просто сходили с ума. Некоторые его строчки стали поистине бессмертными, ниже я приведу несколько таких строк:

Много стран есть и в тех странах – много языков,
Но без языка родного смысл в них каков?
Так же есть так много разных рек, озер, но всё ж
Птица Чатака всегда лишь ожидает дождь*.
____
*Птица Чатака – по поверью, эта птица пьет только ниспадающие с неба капли дождя.
 
    В это же самое время в мусульманском обществе появляются поэты-«шаеры». Они очень любили словесные состязания, и основными темами для их выступлений служили различные истории из мусульманской литературы. Стиль их песен наиболее приближается к современному книжному стилю, хотя многие произведения поэтов-«шаеров» отличаются довольно своеобразным смешением языков. В наше время эта поэзия была издана в Калькуттской «эконом» типографии вторичного сырья, поэтому эти стихи в народе называют «книгами на баньяновых листах», из чего мы можем заключить, что особым уважением  они не пользуются. Да и, если честно, возвышенными эти стихи никак не назовешь, единственная их цель – вызвать сиюминутный взрыв эмоций в воспринимающей их аудитории. Хотя эти поэты использовали очень возвышенные темы для своих выступлений, с современной точки зрения их стихи являются чересчур грубыми, вызывающими и безвкусными, так, как если бы они писали их для каких-то деклассированных людей. В своих
выступлениях они использовали истории из книг о Юсуфе и Зулейке, Лэйли и Меджнуне, а также много чего другого. Но более всего обращает на себя внимание язык этих произведений. Где-где, а здесь этим поэтом удалось совершить настоящий переворот! Они, конечно же, создавали свои вещи на бенгали, но в их устах наш язык, казалось, подошел к  последней минуте своего существования.  Эти поэты свободно вставляли в свои стихи слова из персидского, арабского и даже английского языков. Бенгальские слова они использовали только тогда, когда без них просто невозможно было обойтись. Когда впервые собирались издать эти вещи, редакторы долго не могли сообразить, каким образом размещать буквы: по-бенгальски слева направо, или по-персидски и арабски – справа налево, то есть наоборот. В общем, эти поэты успели-таки наломать порядочно дров. Ниже я, для того, чтобы познакомить вас с их языком, приведу пару строк:

Даже часть молвы ужасной очень нам страшна,
Ну а вся – как много шума принесет она!

   Здесь из одиннадцати слов только четыре являются бенгальскими, и всё-таки, обольщаться не надо, эти стихи однозначно написаны на бенгальском языке! Конечно, эти поэты неплохо подбирают рифмы, но со здравым смыслом у них явно нелады! Вот, например, взгляните на эти строчки:

Марда в бок коня вонзает шпоры остриё,
И, отъехав, выезжает в путешествие своё.

   Ну, что прикажете тут делать: плакать или смеяться? Герой этой поэмы, сев на лошадь и уже отъехав на какое-то расстояние, вдруг начинает «выезжать» в это путешествие! Ну что за люди!
   Всё творчество поэтов-«шайеров» можно условно разделить на несколько частей. Во-первых, они говорили о душевных переживаниях обыкновенных людей, второе – они пытались разбить доводы представителей других религий и, в-третьих – они разворачивали перед нами картины «столкновений» мусульманских дервишей и святых с различными богами индуистского пантеона. Но в целом можно сказать одно – этим поэтам все-таки удалось создать свой очень интересный и неповторимый мир. Их стихи настолько просты, что их понимают даже дети, хотя, надо признать, что зачастую эти вещи далеки от совершенства. Эти поэты как бы выплескивают на нас ведро самых разных историй, в которых можно найти демонов, полубогов, святых и, конечно, влюбленных.
   Сейчас я немного расскажу о наиболее известных представителях этого течения. Это – Гарибуллах, Сэййад Хамодж и Мухаммед Данеш. Среди этих трех поэтов первые два, несомненно, занимают особо выдающееся положение. Дервиш Гарибуллах жил в селении Хапхиджапур провинции Хугали. Он написал несколько великолепных поэм, вот их названия: «Юсуф и Зулейка», «Амир Хамодж» (первая часть), «Джанганам», «Сонабхан» и «Сатьяпирера путхи» («Книга истинного святого»). Поэт Сэййад Хамодж родился в 1733 году в селении Удан провинции Хугали. Он оставил после себя очень много стихов и поэм, вот названия некоторых из них: «Мадхумалати», «Амир Хамодж» (вторая часть), «Джайгунера путхи» и «Хатимат». Еще один поэт по имени Джайанал Аведин написал очень хорошую поэму под названием «Абу Сама». Мухаммед Данеш оставил нам поэмы под названием «Гулабе-санояр», «Жизнь дервиша», «Хатимат» и несколько других.
    Кавиолы и шаеры создавали свои вещи в самом конце периода средневековья. Во многом на их произведения оказала влияние сама обстановка тех не совсем благополучных времен. То есть, по большому счету, их за это не стоит винить, поскольку виновными во всех их несовершенствах были, скорее всего, время и их страна. Страна теряла свою независимость, а само время неизменно клонилось к упадку. Но эти поэты стремились даже в окружающей их беспросветной тьме зажечь хоть какой-то светильник, хотя горел он, прямо скажем, не очень ярко. На бенгальскую литературу опустилась тьма, и единственным источником света тогда была поэзия этих людей, они сделали, что смогли, и за это мы выражаем им свою благодарность.
                                         ____